Джеки Д`Алессандро - Лучшая жена на свете
Он прижал ладонь к больному бедру и решил сказать ей правду:
– Я был ранен.
– Как?
– В меня стреляли.
Ее взгляд скользнул по его ноге.
– Все еще болит? – тихо спросила она. Он пожал плечами и убрал руку.
– Иногда. – Улыбнувшись, он добавил: – Особенно когда я вынужден бежать по переулкам Лондона, преследуя гадалок.
Она кивнула в сторону запертого ящика:
– Вы можете открыть этот замок?
– Разумеется, притом за более короткое время, чем это пытались сделать вы. Это понятно – ведь у вас нет соответствующего опыта.
Его позабавила вспыхнувшая в ее глазах искра оскорбления. По правде говоря, прежде чем обнаружить свое присутствие, он заметил, что ей потребовалось менее минуты, чтобы почти открыть ящик. Из нее определенно получилась бы замечательная шпионка.
– Не хотите ли продемонстрировать свое искусство? – Он протянул ей ключ.
– Почему бы вам не убедиться, что замок надежно заперт?
– С удовольствием, – улыбнулась она. Заперев ящик, она передала ему ключ.
Он положил ключ в карман жилета, но вместо того чтобы нагнуться к ящику, подошел ближе к ней. Она попыталась отступить, но позади снова оказался письменный стол.
– Что… вы делаете? – задохнувшись, спросила она, и ему сразу же захотелось, сделать что-нибудь, чтобы заставить ее задохнуться еще больше.
Не спуская с нее глаз, он ловко выудил из ее волос шпильку.
– Я вряд ли смогу открыть замок только с помощью моей «довольно привлекательной внешности», ведь так вы недавно выразились.
Она посмотрела на него, и при этом ее взгляд остановился на его губах.
– Полагаю, что не сможете, – с тем же придыханием в голосе ответила она. – А как вы поступали, если рядом не было женщины, у которой можно было бы взять шпильку?
Проклятие! Требуется просто геркулесова сила, чтобы удержаться и не прикоснуться к ней. Но он подмигнул ей и сказал:
– У меня всегда бывала с собой шпилька. – Опустившись на колено, он сначала картинно пощелкал пальцами и потер руки. Потом посмотрел на нее:
– Готовы?
Она холодно кивнула.
Он осторожно вставил шпильку в замок, дважды ее повернул и вынул.
– Вуаля! – воскликнул он по-французски.
– Не смешите меня. Этот ящик закрыт.
Он медленно выдвинул ящик. Она сжала кулаки, чтобы не выдать своего удивления его ловкостью. Прежде чем он задвинул ящик и снова запер его, она заметила в нем блестящую черную шкатулку.
Он встал, положил ключ в карман и осторожно воткнул шпильку обратно в ее прическу.
– Я не только взламывал замки, я был искусным карманником.
Его близость, нежное прикосновение его руки к ее волосам, еле заметный чистый запах, исходивший от него, все это привело к тому, что она потеряла дар речи. Откашлявшись, она сказала:
– Вы были карманником? И неплохим? – Он отступил и улыбнулся.
– То, что вы считаете нужным задать этот вопрос, доказывает, что я был карманником и остался им. – Он протянул руку. – Думаю, что это принадлежит вам.
На его ладони лежала завернутая в парчу колода карт. Она сунула руку в глубокий карман платья, где обычно хранила карты. Карман был пуст. Да он просто очень талантлив. Из него получился бы замечательный карманник.
– Впечатляет, – вынуждена была признать она. – Я потрясена.
– Спасибо. – В его глазах промелькнули озорные искорки, отчего он стал еще более привлекательным. – Это просто один из моих многочисленных талантов.
Она ни на минуту не сомневалась, что их у него было не меньше дюжины. Например, талант целовать женщину до тех пор, пока она не станет умолять…
– Спорю, что вы говорите это всем титулованным джентльменам-карманникам, которых вы знаете.
Она понимала, что он ее поддразнивает, и подыграла ему, сначала скромно опустив глаза, а потом посмотрела на него сквозь полуопущенные ресницы:
– О Боже! Вы разгадали мой секрет.
– Вот как?
Прежде чем она успела отреагировать в том же небрежном тоне, он провел пальцами по ее щеке, лишив ее остатков дыхания. Его взгляд уже не был веселым, в нем безошибочно угадывалась страсть.
– Подозреваю, что у вас есть и другие секреты. – Его пальцы скользнули по подбородку.
Здравый смысл подсказывал ей, что надо отступить подальше от его прикосновений, от которых ее бросало в жар. Но хотя она знала все о том, как надо выживать, о жизни она знала мало. Ее женская сущность пребывала взаперти до того момента, как он своим поцелуем отомкнул дверь. И теперь она боялась пошевелиться, борясь с желанием узнать, что же он будет делать дальше.
С бьющимся сердцем она облизнула губы.
– У всех есть секреты, милорд. Даже у вас.
По его лицу пробежала едва заметная тень. А может быть, ей это показалось.
– Не могу не согласиться. – Его пальцы теперь двигались кругообразно вокруг ее уха. – Хотя я совершенно не согласен с тем, что вы сказали раньше.
– С чем именно?
– Что вы не тщеславны и вам нечем кичиться. – Кончиками пальцев он провел по ее губам. – Вы прекрасны.
Его слова рассмешили ее.
– Да вы сумасшедший.
У него дернулся уголок рта.
– Я также отзываюсь о вас более лестно, чем вы обо мне.
– У меня есть зеркало, Я – прекрасна? Ничего подобного.
– Может, у вас и есть зеркало, но вы себя на самом деле не видите. – Он склонил голову набок, словно оценивая ее. – Пожалуй, вы правы. Вы не просто красивы. Ваша красота изысканна.
Это определение было, по ее мнению, еще более нелепым, но его талантливые пальцы, которые продолжали восхитительное движение по ее лицу, а потом и по шее заставляли ее почувствовать себя изысканной. Было просто невозможно не закрыть глаза и не поддаться этой ласке, совсем так, как это делал ее кот Месье, когда она его гладила. Она и представить себе не могла, что прикосновения мужчины могут быть такими нежными и вместе с тем могли бы так возбуждать.
– Вы выпили? – была вынуждена она спросить.
– Нет. – Не отрывая руки от ее лица, другой он обнял ее за талию, – В этом не было необходимости. Это вы опьянили меня.
Его прикосновение, напряженный взгляд его глаз заставили ее задрожать и почувствовать себя так, словно все внутри ее тает. Его глаза потемнели, и даже если от этого зависела бы ее жизнь, она не смогла бы отвернуться. «Поцелуй меня. Прошу тебя, поцелуй меня». Эти слова пронеслись у нее в голове, требуя, чтобы они были произнесены вслух. Предвкушение было столь велико, что походило на боль. В тот момент, когда она почувствовала, что больше не выдержит ни секунды, он наклонил голову и прижался губами к чувствительному месту у нее за ухом.
Она закрыла глаза. Их тела были прижаты друг к другу от груди до колен. И хотя внутренний голос приказывал ей остановиться, отступить, она положила руки ему на плечи.
